Как хомяк Георгий ездил к ветеринару? Три вывода про все на свете

Разумеется, не сам ездил. Самостоятельно хомяк Георгий даже в колесе бегать не умеет. Сомнительная честь везти Георгия к ветеринару досталась мне.

Сирийский хомяк Георгий Верещагин — старожил, ему уже три года, что для хомяков редкость. Фамилию он получил сообразно крикливому характеру, а имя — потому что прибыл в наш дом в коробке из-под корма «Жорка». Георгий плохо видит, мало лазит по потолку клетки и уже давненько не делал попыток к бегству. Он одиноко живет в своем жилище, с тех пор как погибла его гражданская жена Мышка Маша.

Некоторое время назад муж обнаружил у хомячка опухоль на верхнем веке. Наподобие ячменя, только серого цвета. Опухоль медленно, но неуклонно росла, но Верещагина не беспокоила. Волновала она меня и мужа. Когда размеры новообразования достигли половины глаза, супруг скомандовал: «Пора! Что это такое, животное мучается». Хотя мучился, в основном, он.

Мы с дочерью посадили Георгия в пластиковый пакет с твердым дном и загрузились в автомобиль. Заодно мы решили показать хирургу и наше последнее приобретение — пятимесячную кошку Малютку Эрминтруду. Она умудрилась перетянуть ниткой себе кончик языка и даже наполовину его разрезать. Так что в ветеринарном осмотре нуждалась не меньше Верещагина с его опухолью на глазу.

Пакет с Верещагиным я поставила на пол в машине, Эрминтруда устроилась у дочки за пазухой, и мы двинулись, уже слегка опаздывая на прием. Первой неожиданностью стало то, что мы попали в час пик — восемнадцать часов. Вереницы машин, заторы на светофорах, темнота и мороз — январь в Новосибирске не подкачал. Хорошо хоть дороги у нас чистят, не приходится маневрировать в глубокой колее, — думала я, периодически проверяя пакет с хомяком. Разумеется, в очередной раз временный дом оказался пустым.

Я испытала ни с чем несравнимое ощущение. Как если бы у меня по спине ползал таракан. Раздавить противно, достать — неудобно, дальше жить — невозможно. Да мне просто-напросто страшно дальше ехать — куда заползет этот престарелый чудик?

— Хомяк сбежал! — сообщила я Зойке, одновременно включая в салоне свет. Хорошо, что на светофоре зажегся красный, и я аккуратно притормозила, стараясь не думать, что случится, если Георгий попадет под педаль тормоза. Об опухоли на глазу тогда можно будет точно не волноваться. Зажегся зеленый сигнал светофора, и я осторожно тронулась с места, теперь уже фантазируя про педаль газа. Одной рукой я крутила руль, другой — ощупывала пол вокруг педалей, чтобы предотвратить атаку Георгия на мои ноги.

— Верещагин, уходи с баркаса, — приговаривала я, шаря пальцами по резиновому коврику, мокрому от растаявшего снега.

По-хорошему, надо было включать аварийную сигнализацию и спокойно ловить животное, но у меня не хватило совести сделать это на перекрестке.

На заднем сидении тоже было интересно. О Малютке Эрминтруде я совершенно забыла упомянуть следующее — по молодости лет она, единственная из наших четырех кошек, активно интересуется грызунами. Устраивает дежурства у клеток, часами наблюдая за хомяками или крысами. Так что происходящее в автомобиле Эрминтруда посчитала своим звездным часом. Она сообщила дочери, что тоже желает ловить хомяка, причем сделает это лучше и быстрее, чем мы обе, вместе взятые. И рвалась в бой.

— Мама вот он, я его вижу! — заорала Зойка. Я немного успокоилась, поняв, что мохнатый диверсант ушел в тыл и не собирается кидаться под педали.

— Я его поймала! — секунду спустя Зойка протянула Георгия мне.

Вы когда-нибудь пробовали управлять машиной, держа в левой руке хомяка? Жора пучил глаза, сучил лапками и всячески старался мне объяснить, что опухоль — это пустяки и дело житейское, и лучше нам всем поехать домой. Зойка на заднем сидении еле удерживала бушующую Эрминтруду. Свет в машине по-прежнему был включен, и все водители встречных машин любовались хомяком и моим напряженным лицом. Мне было так сложно держать Верещагина и рулить, что я благополучно проехала поворот на ветеринарную клинику, что окончательно морально меня подкосило.

— Так! Все! Сейчас еще аварию устроить нам не хватало! Не могу я вести машину с хомяком в руке.

— Мам, а ты положи хомячка в пакет и езжай с пакетом.

— Я так тоже не могу, надо же следить, чтобы он опять не сбежал.

Зойка сжалилась и забрала Георгия у меня из рук. Я вцепилась в руль, наконец-то, двумя руками, зато дочке пришлось туго, так как всю дорогу Эрминтруда намекала, что Верещагин — ее законная добыча.

В клинику мы буквально ввалились. Приветливая администратор, перед тем как отправить нас на прием к хирургу, попыталась соблюсти формальности:

— Давайте сначала карточку заведем. Как зовут хомячка?

— Георгий Верещагин, — гордо сказала я. Хомяк наш, втрое меньше своего имени и впятеро — своей медицинской карты, грустно сидел у меня в руках, потрясенный поездкой.

— А кошечку? — посмотрела на меня администратор.

— Малютка Эрминтруда.

— Вообще, папа зовет ее Мирабелой, но это в карточке можно не писать, — встряла в разговор дочь.

— Я их знаю. У них еще кошка Ботинок есть. Там все клички интересные — добавила узнавшая нас терапевт.

…Хирурги, наверное, везде одинаковы — большие, надежные, с сильными руками и спокойным взглядом. Он посоветовал не оперировать Верещагина, потому что опухоль доброкачественная. Да и старичок может операцию не перенести.

Кошкин язык его тоже не встревожил — травма была давно, ранка зажила и лучше все оставить как есть.

Весь прием занял пять минут и двести рублей. Мы с Зойкой переглянулись, запихнули наше зверье по местам и тронулись в обратный путь — успокоить папу.

Я сделала три вывода:

1. Надо уже купить переноску для кошек, и для хомяков тоже. И ездить спокойно.

2. Если что-то беспокоит вас — не значит, что оно беспокоит ваше животное. И незачем тратить время, деньги и нервы на поездки к врачам.

3. Поездку с хомяком в руке следует ввести в курс экстремального вождения — главным условием должно являться, чтобы хомяк остался жив после преодоления полосы препятствий.

Здоровья вам и вашим домашним любимцам!